Прошёл год с последнего большого обмена пленными (вернее, удерживаемыми лицами — BLOGMKP.RU) между ДНР, ЛНР и Украиной.

Тогда Украина, как всегда, нарушила договорённости: россиян, эстонца, украинца в последний момент сняли с обмена. Украинская власть открыто хвастала этим в СМИ — мол, мы опять «сделали» Россию, ДНР и ЛНР, и ничего нам за это не было…

Прошёл год. В лагере в Дрогобыче (Львовская область) был насмерть забит Валерий Иванов, политзаключённый, русский патриот, который поехал защищать идею свободного Донбасса. В декабре 2017-го Валеру тоже готовили к обмену. Но после приказа Порошенко вычеркнуть граждан РФ вернули в лагерь.

А ведь он бы остался жив, если бы позиция нашей стороны была последовательнее и жёстче.

Украинские власти через прокуроров давили на нас, чтобы мы признавали вину и получали сроки по отсиженному. Многие не соглашались по убеждениям. Кроме того, понимали и юридические тонкости: если согласишься, а обмен сорвётся, то прокуратура подаст апелляцию, и дадут большие сроки.

Те ребята, что уже получили сроки или их обвинение разваливалось, на обмен идти не хотели. Другим, которые отказывались признавать вину, должны были изменить меру пресечения, а после обмена объявить в розыск по причине неявки на суды, поскольку дело в судах никуда не исчезает, человек как был обвиняемым, так им и остаётся.

Не в лучшем положении оказывались и осуждённые, им предстояло составить прошение о помиловании. А это фактическое признание вины и раскаяние.

А в чём им раскаиваться? В своей жизненной позиции?

О том, что будут нарушения договорённостей по юридической «очистке», было понятно сразу. Но то, что украинская сторона нарушит договорённости еще и по количеству обменянных, лично мне не могло привидеться даже в страшном сне.

В середине декабря нас начали свозить в фильтрационный лагерь, организованный на базе туристического комплекса «Зелёная роща» в Святогорске Донецкой области. Привозили даже подследственных и подсудимых по уголовным статьям, которые не имели никакого отношения к событиям на Донбассе. Многие приезжали без приговоров, с изменением меры пресечения. Привозили тех, кто уже отбыл срок или получил условно. Как статистов.

По киевскому сценарию, на линии разграничения они должны демонстративно отказаться от обмена. И продемонстрировать мировой общественности — смотрите, люди не хотят покидать демократическую Украину.

Осуждённых собирали отдельно. В Харькове.

Дата обмена постоянно переносилась. Сначала 19 декабря. Потом 21-е и 25-е. Мы до последнего не верили, что обмен состоится 27 декабря.

В «Зелёной роще» мне пришлось взять на себя ряд организационных хлопот, наладить взаимодействие с Красным Крестом и представителями штаба СБУ по обмену. Постоянно шли уточнения списков. Кто-то отказывался. Кого-то «теряли».

Многих не успевали подвозить. Куда-то пропадали документы и решения судов. Людей забирали якобы на суды и даже не предупреждали, что везут на обмен, поэтому их личные вещи оставались в тюремных камерах.

Но грандиозность масштаба нарушений стала до конца понятна лишь за день до обмена — 26 декабря 2017 года. Прибыла предпоследняя группа из Донецкой области. Ко мне подошёл Юра «Барчонок». Мы были знакомы ещё по мариупольской тюрьме. Судились в одном суде и даже адвокат у нас был один. Он протянул мне трубку и сказал: «Звони адвокату. Я слышал, есть проблемы».

Звоню. Слышу ответ: «С обменом что-то не то… Потому что прокурор в обед подал ходатайство на изменение вам меры пресечения…». Обратите внимание — это был вечер 26 декабря. Ходатайство прокурором было подписано тем же 26-м числом.

Я подумал: «Это просто явно очередная неразбериха. Обмен состоится, и завтра я попаду домой».

Но утром ошарашила ещё одна новость. Приехала последняя группа наших из бахмутской тюрьмы. Но в ней почему-то не оказалось россиянина Руслана Гаджиева, который находился в списках.

Сразу после этого известия ко мне подошли сотрудники СБУ, отвечающие за обмен, и заявили: «Россиян, эстонца и одного гражданина Украины с обмена снимают. Не переживайте. Всех обменяют после Нового года. До 10 января. Знаем, вы пользуетесь авторитетом. Просим не срывать обмен. Всё и так висит на волоске…».

Это было ещё до приезда Ирины Геращенко. То, что нас вычеркнули из списков в последний момент — ложь! Всё было спланировано заранее. Сказать, что меня это ошарашило — не сказать ничего. Рушилось всё: встреча с родными и друзьями…

Я обошёл наших лидеров и поделился с ними этой дурной новостью. Люди опускали глаза. Сочувствовали. Но не более. Всем хотелось поскорее оказаться дома и забыть прошлое, как страшный сон.

Быстро написал несколько писем и через доверенных ребят просил передать адресатам на нашей стороне. Просил, чтобы по приезде на линию разграничения рассказали о ситуации. Потом состоялась перекличка перед посадкой в автобусы. Нас грамотно отфильтровали и оттеснили от автобусов.

И всё это происходило на глазах представителей ООН, ОБСЕ, которые являлись гарантами обмена.

Когда сидящие в автобусах ребята стали возмущаться, мне разрешили подойти к автобусам, чтобы их успокоить. Со всех сторон начали раздаваться призывы без нас не ехать. Было приятно это слышать, но я понимал, что это может привести к срыву обмена. И не мог допустить этого.

Оставалась надежда, что всё произойдет как в 2016 году. Тогда состоялся обмен по формуле «8 на 4». Не довезли одного русского парня. Наша сторона не допустила до обмена пропорциональное количество человек. А через неделю россиянина доставили и обмен успешно завершили.

Но в этот раз никто такого делать не стал!

Потом было тягостное ожидание в течение длинного дня. Просмотры новостных блоков украинских каналов. Практически везде врали и говорили, что якобы мы сами отказались ехать.

Мы нашли возможность позвонить адвокату Валентину Рыбину. Он 27 декабря 2017 года сообщил о нашей проблеме в прямом эфире Первого канала. Это произошло за несколько часов до обмена.

К нам приставили усиленную охрану. А 28 декабря нас начали развозить назад по тюрьмам. Были уже предпраздничные дни, с юридическим оформлением возникли проблемы, меня поместили в подпольную камеру СБУ. И только через сутки, 29 декабря, отвезли обратно в «нормальную» тюрьму.

Повезло только эстонцу. За ним в Киев приехал депутат Европарламента от Эстонии, и его освободили. Можно порадоваться за парня. И устыдиться за то, что наша великая держава не смогла сделать то, что сумела маленькая Эстония.

Проснувшись 30 декабря в тюрьме, я подошёл к зеркалу и ахнул — борода и виски стали седыми…

Прошёл год. Об обменах уже почти не говорят. Лишь многозначительно намекают, мол, пройдут выборы президента Украины, и всё образуется… Верю ли я в это? Нет. Да и устал быть товаром. 6.12.2018 года исполнилось три с половиной года моего заточения. По закону Савченко, к приговору у меня будут отсиженными почти восемь лет.

Срок, который мне предположительно дадут, — до десяти лет. Если повезёт, то выйду по отсиженному, ориентировочно в конце девятнадцатого года или в двадцатом.

Когда освобожусь, поеду только домой. Моя Родина — Россия. И я менять её не собираюсь!

Наши ребята верят в обмен. И дай Бог, чтобы их надежды и молитвы оказались услышанными!

Игорь Кимаковский, российский политический узник Украины, волонтёр
Царьград