Завтра, 26 апреля 2021-го, исполняется 35 лет самой чёрной техногенной катастрофе в истории человечества — аварии на Чернобыльской АЭС. О точном количестве жертв этой трагедии до сих пор спорят учёные всего мира. Умерших в момент взрыва и в первые месяцы от острой лучевой болезни подсчитали быстро. Но для многих полученная доза радиоактивного облучения стала отсроченным убийством. И здесь речь идёт о тысячах жизней.

Специалисты считают, что чернобыльская катастрофа значительно превосходит по последствиям атомную бомбардировку Хиросимы по числу пострадавших.

Greenpeace и международная организация «Врачи против ядерной войны» утверждают, что в результате аварии только среди ликвидаторов умерли десятки тысяч человек, в Европе зафиксировано 10 тысяч случаев уродств у новорождённых, 10 тысяч случаев онкозаболеваний щитовидной железы и ожидается ещё 50 тысяч.

Глобальная катастрофа и глобальная ложь

В сущности, любая чрезвычайная ситуация, подобно лакмусовой бумажке, проявляет управленческие проблемы, неверные кадровые решения, стратегические и тактические просчёты и, в конце концов, банальную трусость. Она выводит на первый план героев и антигероев, оставляя истории право сделать выводы.

На самом деле, в апреле 1986 года произошла не одна, а целых две катастрофы — техногенная и политико-управленческая.

Не будем сейчас рассуждать о степени вины сотрудников ЧАЭС, запустивших губительный эксперимент. Не возьмёмся судить инженеров, построивших блок с дефектами конструкции, и лиц, причастных к согласованию этого проекта в целом.

Выводы о причинах, факторах, сценариях техногенной части — сам взрыв и разрушение четвёртого реактора — оставим химикам, физикам-ядерщикам и причастным к теме экспертам.

А вот о масштабах второй катастрофы, которую допустили трусливые представители партийно-управленческой элиты, и в первую очередь Украинской ССР, поговорим. Тем более что сегодня многие (далеко не все, конечно) архивы рассекречены и стали достоянием широкой общественности, в том числе материалы уголовных дел.

Антигерои: действующие лица и хроника преступлений

Владимир Щербицкий — первый секретарь ЦК Компартии Украины, член Политбюро ЦК КПСС.
Валентина Шевченко. В момент чернобыльской аварии была председателем Президиума Верховного совета УССР.
Александр Ляшко — председатель Совета министров УССР.
Анатолий Романенко — министр здравоохранения Украины.

Именно эта «великолепная четвёрка» спустя семь лет после катастрофы попадёт под уголовное расследование по чернобыльскому делу № 49-441 от 11 февраля 1992 года. Их вина будет полностью доказана прокуратурой, но то, что произошло дальше…

Впрочем, не будем забегать вперёд.

Именно эти люди виновны в тех самых тысячах отложенных смертей от облучения и болезнях, вызванных облучением. Это их нерешительность, ложь, умышленное искажение данных о масштабах трагедии, поздняя эвакуация из зоны заражения привели к тысячам жертв.

«Благодаря» бездействию тогдашней украинской политверхушки многие города, находившиеся в зоне радиоактивного поражения, превратились в огромный «рентген-кабинет», в условиях которого люди массово вышли на майскую демонстрацию, получив свою «дозу смерти».

Есть версия, что Щербицкий хотел запретить проведение праздничных шествий, однако Михаил Горбачёв пригрозил ему исключением из партии. Смягчающее обстоятельство, скажут многие. По-моему, наоборот: забота о собственной шкуре перевесила человеческую совесть и ответственность руководителя.

Примечательно, но вся четвёрка в унисон скажет следователям, что они медлили не потому, что дорожили партбилетом, а потому, что искренне не знали о масштабах катастрофы. Однако эта ложь была легко разоблачена показаниями свидетелей, которые есть в материалах уголовного дела.

Доказано, что 26 апреля 1986 года, ночью и утром из разных источников, от руководства атомной станции, Киевского обкома, облисполкома, штабов гражданской обороны, ЦК КПУ, Совмина УССР, Минздрава, Укргидромета Щербицкий, Шевченко и Ляшко получали информацию об аварии на ЧАЭС.

Согласно материалам дела, Ляшко «по собственной интуиции» принял решение и отдал распоряжение о мобилизации транспорта для возможной эвакуации населения города Припять и близлежащих сёл, за что получил нагоняй от Щербицкого.

После чего Ляшко послал в Совет министров СССР донесение, что «уровень радиации снижается, а обстановка на станции и в Припяти спокойная».

28 апреля Укргидромет докладывал этой же троице о запредельно высоком радиационном фоне на территории Украины. Указывалось, что в Чернобыльском, Полесском районах Киевской области радиационный фон составлял от 80–120 микрорентген в час до 800–1200, в Овручском районе Житомирской области — 1000–2000 микрорентген в час, в сёлах Семёновка и Щорс Черниговской области — около 1000, а в районе ЧАЭС — 500 тыс. Спустя ещё два дня главный санитарный врач УССР А. Касьяненко отправил в опергруппу Совмина республики информацию о том, что в Киеве, Днепровском и Подольском районах резко повысился гамма-фон, а в пробах грунта Полесского, Чернобыльского, Иванковского районов Киевской области уровни загрязнений в 17 тысяч раз превышают норму, более чем в десять раз превышен гамма-фон в Житомирской, Львовской, Ровенской, Кировоградской и Черкасской областях. Он же предлагал срочно оповестить население.

Вместо этого на республиканские телевидение и радио отправилось сообщение Ляшко и Щербицкого, в котором говорилось, что радиационная обстановка вокруг ЧАЭС и в близлежащих сёлах улучшилась, а в Киеве — не вызывает угрозы.

Одновременно министр здравоохранения СССР Сергей Буренков присылает в Минздрав Украины депешу, обязывающую ведомство «принимать неотложные меры по защите населения, особенно детей, прежде всего от поражения радиоактивным йодом».

Справочно: при приёме калия йодида одновременно с воздействием радиации защитный эффект составляет около 97%; при приёме за 12 и 24 часа до воздействия радиации — 90% и 70% соответственно, при приёме через 1 и 3 часа после воздействия — 85% и 50%, более чем через 6 часов — эффект незначительный.

Но глава Минздрава УССР Анатолий Романенко решил, что, видимо, всё равно поздно, и йодная профилактика в отношении населения Киева, в том числе и детей, в нужные сроки не проводилась.

Тогда же из-под его руки вышел приказ № 21с, главное требование которого — «обеспечить неразглашение секретных данных об аварии».

Проходивший по делу в качестве свидетеля начальник управления охраны здоровья Киевского горисполкома В. Дидыченко на допросе показал, что он неоднократно ставил перед Минздравом Украины вопрос о проведении йодной профилактики населения, но согласия не получил.

О проведении йодной профилактики Романенко впервые доложил только 21 июля (!). Но была ли она эффективна в свете того, что мы уже знаем о воздействии йодида калия на человеческий организм в зависимости от времени контакта с радиацией?

6 мая глава украинского Минздрава выступил на центральном телевидении со «слишком спокойным» текстом, который ему передал секретарь ЦК КПУ Владимир Ивашко. Следователям Романенко затем скажет, что прекрасно знал о том, что «выступление не соответствовало требованиям действительной ситуации и радиационной обстановки»: «Если бы население своевременно проинформировали о радиоактивном загрязнении и об опасности радиоактивного облучения, срочно разъяснили и приняли предупредительные меры, без сомнения, риск негативных последствий от облучения людей был бы значительно меньше».

Но всё равно выступил. Из страха ли, отсутствия ли совести — уже не спросишь.

То есть эта публика прекрасно отдавала себе отчёт и в происходящем, и в своих действиях.

Член комиссии ВС СССР по расследованию действий должностных лиц после аварии на ЧАЭС (1989–1991 гг.), народный депутат СССР Алла Ярошинская пишет об этом периоде следующее:

«В течение первого послеаварийного месяца Романенко издал семь секретных приказов, разослав их в облздравотделы, НИИ с требованиями засекретить последствия аварии, не указывать дозы в историях болезней, "закодировать" уровни облучения, выделить истории болезней, связанных с аварией, в отдельный архив, к которому не допускать никого без специального разрешения руководства Минздрава УССР или вышестоящих инстанций».

Что до роли Валентины Шевченко, которая спустя годы надела на себя маску спасительницы человечества, то Ярошинская указывает, что самое страшное преступление, которая та совершила, — реэвакуация, а попросту возвращение людей, в том числе детей и беременных женщин, в 30-километровую зону отчуждения спустя всего три месяца после аварии.

Из документов опергруппы Политбюро ЦК КПСС: «Секретно. Протокол № 29. 23 июня 1986 г. (…) Заключение о возможности возвращения детей и беременных женщин в районы, где уровни радиации находились в пределах от 2 до 5 мР/час. 1. Разрешить реэвакуацию (возвращение) детей и беременных женщин во все населённые пункты, где общая расчётная доза не будет превышать 10 бэр за первый год (всего 237 населённых пунктов)», а там, «где расчётные дозы облучения (без ограничения потребления загрязнённых продуктов) превысят 10 бэр, — с первого октября 1986 года (174 населённых пункта)».

Официально Шевченко занималась вопросами работы с эвакуированным населением, его размещением, трудоустройством, медицинской помощью…

То есть спасала, а потом загоняла людей назад в радиационное гетто.

А судьи что?

Из материалов уголовного дела № 49-441: «Таким образом, как установлено проведённым расследованием по делу, Щербицкий, Ляшко, Шевченко в первые дни после аварии и в дальнейшем, а Романенко со 2 мая 1986 года владели необходимой объективной информацией о масштабах аварии и её возможных последствиях, однако необходимых мер для защиты населения не приняли. Основной вред здоровью людей, особенно детей, был нанесён вследствие отсутствия немедленного оповещения населения об аварии и проведения комплекса мер, необходимых для снижения дозовой нагрузки.

На протяжении полутора суток 25–27 апреля 1986 года даже население города Припяти не знало про аварию, опасность радиационного облучения, жило буднями обычного выходного дня, что усугубило увеличение масштабов ущерба для здоровья. Анализ приведённых доказательств и других материалов дела в их совокупности свидетельствует, что сразу же после аварии на ЧАЭС началось умышленное и целенаправленное искажение правды о масштабах аварии и её последствиях. Эти данные укрывались и строго секретились <…> вина Щербицкого, Шевченко, Ляшко, Романенко в злоупотреблении властью и служебным положением, что повлекло тяжкие последствия, доказана».

Как вы думаете, какое наказание им назначили?

Правильный ответ — никакого! 24 апреля 1993 года уголовное дело против партийных функционеров республики закрыли за истечением срока давности. Фемида ля комедия.

Что до их дальнейшей судьбы, то она в целом сложилась почти для всех неплохо, за исключением Владимира Щербицкого. Он покончил с собой 16 февраля, накануне своего 72-летия, в день, когда должен был давать показания в Верховном совете УССР о событиях, связанных с чернобыльской катастрофой. Было ли это актом раскаяния за роковые ошибки или банальным страхом ответственности, мы уже не узнаем.

Валентина Шевченко после распада СССР ушла из политики, в последние годы своей жизни она мало появлялась на публике и почти не давала интервью. Однако в «независимой» Украине была обласкана и стала обладательницей нескольких государственных наград. «Ликвидаторша» прожила долгую жизнь и скончалась в феврале 2020 года.

Примечательно, что ни в одном некрологе, опубликованном в украинских СМИ, нет ни единого слова о «чернобыльском периоде» её биографии.

Примерно та же судьба и у Александра Ляшко. Он умер с почётом в глубокой старости.

А глава Минздрава УССР Анатолий Романенко стал академиком и признанным специалистом по радиационной медицине и гигиене, радиологии, отметился рядом научных публикаций, среди которых и «Радиационная медицина в объективной оценке последствий чернобыльской катастрофы».

Опыт богатый, конечно. Грех отказываться от научных побед, за которые заплачено такой ценой.

Прошло 35 долгих лет, чёрная страница той истории перевёрнута. Перевёрнута, но не забыта. Мы помним и благодарим героев, отдавших свои жизни в ходе ликвидации аварии и сделавших всё для минимизации её последствий.

Помним инженеров и учёных, назначенных виновниками и ставших стрелочниками в глобальной лжи, которая окружила тогда Чернобыль-1986. Будем помнить и архитекторов этой трагедии, но только в аспекте их долгого бездействия и преступного молчания, усугубившего последствия той страшной беды.

Автор: Анна Смагина
Источник