Я родился и вырос ещё в СССР, школу заканчивал в 1990-м и развал Союза встретил если ещё и не до конца взрослым, то уже вполне сознательным человеком. Это факт моей биографии номер раз.

Так сложилась жизнь, что мне повезло родиться на Байконуре, в Казахстане, каждое лето отдыхать у своей бабушки в Казани, то есть в Татарской АССР, довольно часто ездить в гости к родственникам деда в Западную Белоруссию, наездами жить в Ташкенте, где родителям выделили служебную квартиру, с первого по пятый класс посещать школу в Алтайском крае, а заканчивать её и после поступить в институт уже на Украине. Это факт моей биографии номер два.

Собственно, к чему я всё это? А вот к чему: что такое дружба народов в СССР: и та, что на транспарантах, и та, что в реальной жизни, — я видел и испытал на себе. И надо сказать, что при прочих равных она действительно имела место быть.

Нравится это кому-то или нет, но в Советском Союзе удалось сделать то, что неплохо получалось и в Российской империи — сплотить разные народы и народности и дать им почувствовать, что все они часть чего-то большего, чего-то превосходящего уровень обычного хуторского мышления, и, осознав это, объединиться в совершенно новую наднациональную общность, которая до 1917 года называлась русским, а после — советским человеком.

И этот самый русский/советский человек по своему этническому происхождению мог быть кем угодно: великороссом, малороссом, белорусом, мордвином, немцем, башкиром, чеченцем, армянином, адербейджанским татарином (так когда-то называли азербайджанцев) или представителем любой другой народности, проживавшей на нашей общей Родине.

Более того, даже люди от России далёкие, приехав сюда, русели и становились нашей гордостью: потомок датчан Даль, «бывшие» шотландцы Барклай-де-Толли и Лермонтов, или малоросс с шотландской фамилией Миклухо-Маклай, француз Карл Брюллов или немец Кони и ещё многие и многие, не говоря уже о «нашем всём» — потомке эфиопа Ибрагима Ганнибала Александре Сергеевиче Пушкине.

Читая биографию любого из них, в первых же строках мы встретим единую для всех национальную характеристику — русский: русский офицер, русский писатель, русский живописец и так далее. Единственная черта, которая могла разделить людей в те давние годы, — вероисповедание. Будучи государством по факту многоконфессиональным, но имевшим тем не менее лишь одну государственную религию — православие, Российская империя так толком и не смогла избавиться от противопоставления своих подданных по признаку отправляемого культа.

Зато это с лёгкостью удалось сделать в СССР, вовсе отменившем любые церковные предрассудки как вредный «опиум для народа». И вот уже среди людей советских могло сколько угодно существовать анекдотов, шуток и прочих подколов по национальному признаку, но когда нужно было защищать свою страну от врага, а потом заново отстраивать её и покорять новые небывалые высоты, делали это всем миром, следуя принципам из одной хорошей песни: «если радость на всех одна, на всех и беда одна»…

Как, когда, а главное, почему всё это вдруг поломалось — большой вопрос. Ведь если пустые слова о мудрости партии и светлом будущем действительно могли набить оскомину, с каждым прожитым годом всё больше становясь лишь бессмысленным штампом и идеологическим фетишем, то реальное, а не просто плакатное братство между людьми разных национальностей в нашей стране существовало на самом деле.

И тем не менее с конца 80-х все как с цепи сорвались. И это можно было бы попытаться хоть как-то объяснить процессом расползания по разным национальным квартирам, когда каждый гребёт под себя и старается утащить побольше добра из некогда общего дома, но ведь первые серьёзные столкновения на этнической почве начались при всё ещё живом, хотя и смертельно больном СССР: Нагорный Карабах — 1988-й, Грузия и Абхазия, протесты в Тбилиси, погромы в Фергане, Приднестровье — 1989-й, резня в Оше — 1990-й и так далее…

Над этой загадкой бьются вот уже 30 лет многие умы, но однозначного ответа так никто и не нашёл. Версия, которую я хочу предложить, тоже вряд ли может претендовать на полноту смыслов, но в качестве одной из, на мой взгляд, вполне жизнеспособна.

Итак, человек — существо в первую очередь психологическое, и сколько бы ни твердили классики марксизма-ленинизма о том, что бытие определяет сознание, на деле это не совсем или даже совсем не так. Если бы окружающая действительность и условия существования, эмпирическим путём проникая в наш разум, у кого-то сразу через голову, а у кого-то гораздо более замысловатым маршрутом, имели бы способность массово рождать в черепной коробке обычного индивида разумные мысли, то, например, «панове» украинцы, уже седьмой год расхлёбывающие кашу, заваренную на майдане, наверное бы догадались, что что-то идет не так. Ан нет, до сих пор скачут и в любой непонятной ситуации «спивають» своего «нациянальнаго гимна», ни на минуту не сомневаясь, что в их бедах виноват кто угодно, но только не они сами. И в то же время те же самые украинцы, живя при Союзе в одной из самых, если не самой, зажиточных республик и не имея особых причин быть так уж недовольными своей жизнью и своим положением в СССР, тем не менее вприпрыжку побежали «гэть вид Москвы», наслушавшись бредней про «восточноевропейскую Францию» и «сокровища» последнего гетмана.

Стало быть, если представить себе, что социалистическая философия верна, то мы имеем классический случай, когда хвост виляет собакой. Так ли это? Думаю, нет, взаимоотношения между «тараканами» в голове и условной зоной комфорта давно и проще выразила русская народная поговорка «дурная голова ногам покоя не даёт». Ну вот, разобравшись, «кто на ком стоял», можно перейти к попытке осмыслить произошедшее и, увы, происходящее до сих пор.

Я не зря вначале говорил о появлении новой общности, новой культурной идентичности, сумевшей вобрать в себя всё лучшее от разных этносов нашей большой страны и стать единой и, что самое главное, родной для каждого из нас. Большая заслуга русского/советского «национального проекта» заключалась в том, что он не превратился в пресловутый плавильный котёл, как те же США, где, после того как фактически уничтожили всё местное население, затем многие годы пытались причесать всех вновь прибывших под одну американскую гребёнку. Нет, создавая то самое общее, мы тем не менее не лишали большие и малые народы своих корней, обычаев, языков. Просто потому, что русская/советская культура работала не как мясорубка, перемалывавшая любую этническую самобытность до состояния невзрачного фарша, а как губка, впитывая все капли и помогая им в процессе взаимного культурного обогащения.

Исторически так сложилось, что многочисленные народности большой России вливались в её состав, пребывая на тот момент в состоянии вполне себе дремучего средневековья, настолько дремучего, что кое-где даже сохранялась кровная месть и иные пережитки прошлого. Вырывая их из этого состояния и поднимая (казалось, навсегда) выше уровня местечкового мировоззрения, метрополия создавала национальную интеллигенцию: поэтов, писателей, учёных и прочих, как сейчас модно выражаться, культуртрегеров. Эти «новые люди» должны были стать порукой тому, что тот этнос, представителем которого они являются, больше никогда в своей истории «во тьму веков» не вернётся. Но увы, ожиданиям не суждено было оправдаться, более того, именно национальная интеллигенция и стала тем самым «слепым вождём слепых», который повёл народы к краю пропасти.

Под сладкоголосые речи этих продуктов «образованщины», отрекаясь от всего идеологического наследия СССР, вместе с коммунизмом на помойку выбросили и теорию о «дружбе братских народов», а само понятие «советский человек» превратилось в уничижительное «совок».

Но и новые национальные, прости Господи, «элиты» жестоко просчитались. Будучи уверенными, что, избавившись от наследия «проклятой империи», они смогут построить сильные государства, но уже по узкоэтническому принципу, они не учли главного. Та самая имперская наднациональная общность и была тем стержнем, на котором держался уровень миропонимания всех её сограждан. Отторгнув общую культуру и общую идентичность, национальные окраины неминуемо вернулись туда, откуда пришли, — в дремучее средневековье. Лампочка просвещения в их сознании вновь превратилась в лучину хуторянщины, и при её тусклом свете, едва-едва освещавшем лишь то, что находится под самым носом, всё вокруг стало тёмным и враждебным.

Увы, темнота и невежество порождают страх. Вчерашние друзья обернулись врагами, братья стали «небратьями», общая история превратилась в поле словесной брани и взаимных претензий, но хуже всего то, что, скатываясь всё ниже по цивилизационной лестнице, бывшие представители «советского народа» начали убивать друг друга, припомнив взаимные обиды столетней давности или придумав новые даже там, где их отродясь не было.

То, что сегодня, сейчас, творится на Кавказе, — прямое следствие разрушения нашей общей империи. Начало этого конфликта затеряно в веках, но, будучи вместе в составе одной великой страны, азербайджанцам и армянам сто лет удавалось не испытывать дикой взаимной ненависти, а мирно жить бок о бок, не разделяя окружающих на своих и чужих.

Теперь многие ищут решение, а его попросту нет. Ибо спокойное сосуществование двух соседних народов на территории, где всё давно перемешано и нет и не может быть красиво расчерченных национальных границ, прямо противоречит наличию двух этнически чистых национальных государств. Они никогда не смогут преодолеть взаимную ненависть, пока будут культивировать этническую самость, а без данного процесса теряется всякий смысл появления на политической карте независимой Армении или независимого Азербайджана. Это замкнутый круг, гордиев узел бесконечных проблем, и в нынешних геополитических реалиях их не разрешить.

И по сути, есть только два пути: кровавая война до полного уничтожения одной из сторон либо новый союз под крылом единственно возможного для обеих стран общего гаранта — России. А иначе будет тлеть — долго, больно и мучительно…

Алексей Белов,
специально для alternatio.org