Ровно четыре года назад, 11 мая 2014 года, состоялся референдум по вопросу самоопределения ЛНР и ДНР. Явка на Луганщине составила 81%, на Донетчине — 75%. За самоопределение ЛНР проголосовали 96,2% участников референдума, ДНР — 89,7%.

Непосредственные участники и организаторы народного волеизъявления на Луганщине рассказали о событиях того исторического дня журналистам ЛуганскИнформЦентра.

Людмила Капустина, председатель избирательной комиссии Каменнобродского района:

– Когда начались эти события, я никуда не уезжала и не собиралась – здесь муж, дети, внуки, правнуки. На тот момент я была на пенсии, но работала председателем квартального комитета, была депутатом районного совета трех созывов. Наши события восприняла всем сердцем.

Ранее я много лет занималась выборами, в основном была наблюдателем, агитатором, работала в избирательных комиссиях. Видимо, поэтому меня нашли и назначили председателем избиркома на референдуме, хотя ранее я никогда председателем не была. Так была создана наша Каменнобродская комиссия в школе №22. Выбрали меня наверно потому, что исполком меня знал хорошо, знали, что я не подведу. Живу я здесь более 50 лет, с самого замужества, и все меня знают. В нашу комиссию пошли люди такие же, как и я.

Особой подготовки к выборам не было, все было спонтанно. Развесили объявления, что 11 мая будет проходить референдум. В день голосования люди шли сами, никто никого не уговаривал, не то, что раньше, когда на каждых выборах мы ходили по дворам и просили людей идти голосовать. В этот раз людей было очень много, как никогда. Шли гурьбой, не по два-три человека, а целыми толпами. Комиссия не успевала принимать. Ну, понятно, у всех был такой порыв – люди шли по зову сердца! Многие даже изъявляли желание помогать.

Все прошло спокойно, люди шли и шли, стояли в очереди, пели, плясали, такой подъем был. Мы продолжали принимать и после восьми часов вечера. Эксцессов никаких не было, особой охраны тоже, но рядом с нами находился Виталий Киселев – наш известный ополченец с позывным «Коммунист».

Ночью повезли бюллетени, и мы с мужем повезли их на машине. И вот когда поехали, то я сначала не обратила внимания, а потом увидела, что нас охраняют машины наших бойцов с автоматами. И вот тут мне стало страшно, это был действительно серьезный процесс.

Александр Ткаленко, один из организаторов референдума в Антраците и Антрацитовском районе, командир дружины «Восточный округ»:

– Я с 23 февраля 2014 года выходил на митинги для защиты Антрацита, в защиту своего выбора. К референдуму мы пришли настолько подготовленными, то есть к 11 мая у меня была уже грандиозная дружина, около ста человек. Я был лидером, командиром дружины «Восточный округ».

Нам удалось поднять дух людей, мы по нескольку раз в неделю проводили митинги, чтобы люди понимали, что нужно провести референдум. У нас референдум прошел на большом подъеме общественности.

У людей был большой энтузиазм, они понимали важность этого выбора. По нашему району явка была 97%.

Иван Суколенов, заместитель председателя территориальной избирательной комиссии Ровеньков:

– До декабря 2013 года я был вообще аполитичным человеком, не интересовался политикой, а когда начались события в Киеве, я понял, что будет война и фашизм проснулся, и просто не смог пройти мимо.

26-27 февраля я сорвался и поехал в палаточный городок возле бывшей Луганской областной государственной администрации (ОГА). Так началась у меня Русская весна, я начал ходить на митинги, народно-освободительным движением занимался.

Когда пришло время референдума, я был заместителем председателя территориальной комиссии, то есть мы за три-четыре дня собрали практически полный состав комиссии для того, чтобы организовать голосование.

По явке на референдум была достаточно высокая цифра – более 90%. Была положительная и достаточно однозначная волна среди населения, конечно, были и люди, которые были против, но они в большинстве случаев просто не пришли на референдум.

Ирина Золотарева, член избирательной комиссии из Краснодона:

– Когда мы (члены избирательной комиссии) утром пришли на участок, который находился в здании краснодонской гимназии, были опасения, что людей будет мало, так как политикой традиционно интересовались далеко не все. А после открытия участка мы были просто в шоке: люди шли и шли сплошным потоком, нам буквально некогда было поднять головы. И 90-летние бабушки с палочками, и инвалиды, и молодежь…

За весь день голосования зал ни разу не опустел. Нам несколько раз не хватало бюллетеней, по нашей просьбе их подвозили.

Особенно запомнился момент, когда родственники на коляске привезли инвалида. К лежачим больным мы, конечно, выезжали на дом, но в тот момент свободной выездной урны не было. Вбежала родственница инвалида и попросила кого-то из нас выйти к нему на улицу: его привезли к участку на коляске, потому что он плакал из-за того, что не сможет отдать свой голос за суверенитет Республики.

А вечером членам комиссии пришлось просить о добавочном времени для голосования, так как шахтеры, которые возвращались со смены, не успевали до закрытия участка. Нам дали еще час, и мы дождались приезда горняков.

На фоне этих воспоминаний потом просто смешно было читать выдумки украинских СМИ о голосовании под дулами автоматов, о каких-то вооруженных людях. У нас – мирных краснодонцев – был такой подъем, такое единство, такая общность, каких я, наверное, больше не встречала. Это был настоящий всплеск патриотизма, толчком к которому стали события в Киеве. И ни одного инцидента в день референдума не произошло.

Такого сплочения людей я, честно говоря, не ожидала. И именно оно стало самым ярким воспоминанием об этом дне.