Пока историческая Россия разделена, восстание 1863 года можно считать победным, пишет публицист Дмитрий Скворцов на страницах ФСК.

23 января – годовщина Польского восстания в России 1863-1864 годов. Сразу отметим, что к поглощению части Речи Посполитой у России были все основания. Во-первых, поляки и сами, начиная с захвата Киева в 1018 году и заканчивая захватом Москвы в 1610 году, назойливо домогались единения. А во-вторых, разделы Польши в конце XVIII – начале XIX вв. произошли в полном соответствии с международным правом того времени.

Другое дело, было ли целесообразным для Москвы, возвращая исконно русские земли, прихватывать ещё и территории заведомо враждебных элементов. Да и не все-то русские земли вернули. Александр I зачем-то оставил австрийцам Галицию вместо того, чтобы отказаться от Варшавского герцогства. В итоге в Галиции австрийцы вывели из автохтонных русских первые поколения антирусских, и сделано это было с помощью польских подданных Российской империи.

Венский конгресс 1815 года, по которому, можно сказать, состоялся 4-й раздел Польши, проходил уже в преддверии эпохи формирования политических наций в Европе. А поляки и без того жили мечтой о возрождении государства. Однако у шляхты, подразорившейся в вековых попойках, собственных сил и средств для успеха путча не было. Требовались союзники, каковых решили заполучить… в лице бывших холопов – малороссов и белорусов. Для этого паны и попытались внушить бывшим подданным Короны, что те тоже поляки. Однако поражение 1-го польского восстания (1830 года) показало провал этой идеи. Малороссы и белорусы продолжали считать себя русскими.

Вступивший в 1855 году на престол Александр II пытался удовлетворять росшее национальное чувство поляков, даруя Царству Польскому всё новые политические свободы. Царь-Освободитель амнистировал более 9 тыс. участников восстания 1830-1831 гг., снял запрет на издание многих польских авторов, включая Адама Мицкевича. Правительство обязалось ежегодно выплачивать почти 105 тыс. рублей католической церкви (на деле суммы бывали гораздо больше). За два года до нового восстания императорским указом Царству Польскому была дарована автономия, был создан государственный совет Царства, в пределах которого вводилось выборное местное самоуправление. В ответ же…

«Нужно уже давно перестать "посыпать голову пеплом" и, наконец, сказать правду о польском восстании 1863 года, – призывает глава витебской организации "Русский дом" Андрей Геращенко. – В советский период эти, с позволения сказать, "повстанцы" обелялись, а факты их зверств сознательно скрывались только на том основании, что они выступали против русского самодержавия». Писатель считает, что необходимо дать моральную и историческую оценку действиям «романтичных революционеров», которые «проявили варварскую жестокость с момента первых же нападений на русские гарнизоны и русских людей»: «...они резали ни в чём не повинных спящих солдат, которые были выходцами из простых крестьян, сжигали пытавшихся оказать им сопротивление заживо, отрезали части лица и тела у ещё живых».

«Зверства их, особенно к крестьянам, превосходят всякое воображение! – сообщал наместник Царства Польского великий князь Константин Николаевич (либерал, один из идеологов крестьянской реформы 1861 года). – Они их вешают и режут беспощадно, даже жен и детей».

Второе восстание, как и первое, ставило целью не только отделение Царства Польского от Российской империи, но и «возвращение Руси и Литвы» (так поляки называли Малороссию и Белоруссию).

«Если вы не поклянетесь перед Богом в справедливой мести москалям, то лучше бы вам не родиться поляками», – возглашал в 1862 году служитель унии из Холма. Не с тех ли пор берёт начало майданная речёвка «москаляку на гиляку»?

А автор листовки «Мужицкая правда» Викентий Кастусь Калиновский «просвещал»: «Кто не перейдёт в унию, тот схизматиком останется, тот, как собака, подохнет, тот на том свете адские муки будет терпеть».

Кстати, расчёт мятежников на «мужика» заставил правительство после подавления восстания обратить внимание на русского крестьянина. В частности – на бедность православных приходов в западных губерниях, где все костёлы были каменными, тогда как среди православных храмов таковыми была только треть. В течение нескольких лет после подавления восстания на государственные и благотворительные средства были построены 98 православных храмов и отремонтированы 126.

«Мятеж закончился катастрофой, – пишет видный исследователь украинства Александр Каревин. – Сознавая себя русскими, малороссийские (и белорусские, позволим себе добавить. – Д.С.) крестьяне справедливо усмотрели в польском выступлении против русской власти угрозу собственным интересам. Вооруженные косами и вилами мужики, собравшись в отряды, бросились истреблять польских повстанцев. Фактически восстание было подавлено самим народом почти без участия армии. Часто, прибыв в какую-нибудь волость, где действовали мятежники, солдаты лишь принимали от населения связанных бунтовщиков и тела убитых повстанцев».

Крах польского движения в Малороссии и Белоруссии заставил поляков перейти к «плану Б».

Изложил этот план соратник руководителя 1-го Польского восстания князя Чарторыйского ксёндз Валериан Калинка: «Между Польшей и Россией живёт огромный народ, ни польский, ни российский. Польша упустила случай сделать его польским… Лучше [Малая] Русь самостоятельная, нежели Русь российская. Если Грыць не может быть моим, то да не будет он ни моим, ни твоим!»

По-военному обозначил новую задачу генерал польских повстанцев 1863 года Людвиг Мирославский: «Бросим пожар и бомбы за Днепр и Дон, в сердце России. Пускай уничтожат её. Раздуем ненависть и споры в русском народе. Русские будут рвать себя собственными когтями, а мы будем расти и крепнуть».

Малороссов назвали «украинцами». Впрочем, поляки-хлопоманы также мимикрировали под новых «украинцев», но тогда пожар раздуть не удалось. Иначе обстояло дело в отошедшей к Австрийской империи Галиции.

К этому времени в Австрии потерпел крах проект «рутенства», когда галицких русинов пытались убедить, что они отдельная нация, совершенно отличная даже от малороссов, не говоря уже о великороссах. Поэтому во второй половине 50-х пошли другим путём. Австрийцы признали родство русинов и малороссов (в конце концов, назывались же в XIV веке галицко-волынские земли Малой Русью), но отказали в имени русском «московитам». А у польских иммигрантов, массами бежавших в Галицию после подавления 2-го Польского восстания, уже было «обоснование» данным положениям.

Речь идёт о т. н. «туранской теории» выпускника бердичевской школы кармелитов Францишека Духинского. По этой «теории» малороссы – «отдельное племя» (не польское, но родственное ему), а вот великороссы – даже не славяне, а «отрасль племени туранского наравне с монголами». Это «отдельное племя» получило название «украинцы», и стало насаждаться украинство. Дальше были Львовские, Венские и Мармарош-Сигетские процессы, Талергофский геноцид, концлагеря в «Карпатской Украине», насильственная украинизация в УССР и самостийной Украине.

Получается, вожди 2-го Польского восстания отчасти победили? Пусть не в программе-максимум (впрочем, Холмская Русь отошла-таки Польше), но хотя бы в том, что «русские будут рвать себя собственными когтями, а мы будем расти и крепнуть»… Значит, чтобы окончательно справиться с последствиями катастрофы полуторавековой давности, нужно для начала хотя бы согласиться с тем, что «украинцы» – действительно русские.

Иллюстрация к статье: Патруль польских улан во время январского восстания 1863 г. Художник Ян Богумил Розен.