Сегодня, в 75-ю годовщину выделения воюющей и разрушенной страной многомиллиардной (в тогдашних долларах) помощи соседней разрушенной стране, стоит вспомнить, что в российской традиции державная целесообразность измеряется не цифрами и не благодарностями.

Это страшное слово «Ялта»

С подачи послевоенной эмиграции, горько оплакивавшей потерю перспектив власти, польская традиция с конца 1980-х годов громко ругает решения Ялтинской конференции держав «Большой тройки» (4-11 февраля 1945 года), согласно которым Польша оказалась в сфере послевоенного влияния СССР. Бранят в первую голову злого и жестокого Сталина, но начинать-то надо с себя: именно такую перспективу для Польши начертило бессмысленное с военной точки зрения и катастрофическое для антисоветского крыла польских политиков Варшавское восстание 1944 года.

Поэтому когда Красная армия 17 января 1945-го освободила Варшаву, а 19-го – старую столицу Польши Краков (город избежал разрушения благодаря советским разведчикам, среди которых был и белорус Алексей Ботян, легендарный «майор Вихрь»), новое геополитическое положение Польши в послевоенной Европе в ходе жарких ялтинских дебатов признали и Рузвельт (ему во что бы то ни стало нужно было обеспечить вступление СССР после победы над Гитлером в войну с Японией), и скрежетавший зубами Черчилль, под крылом которого всю войну содержалось строптивое лондонское эмигрантское правительство. Других вариантов, кроме ялтинского, для Польши у великих держав на тот момент не было вовсе.

Ялта не только вручила Сталину первую скрипку в польском концерте, но и с согласия западных союзников сделала легитимным применение силы тем самым НКВД против вооружённого подполья, непримиримых остатков Армии Крайовой, что поднимала восстание в Варшаве. Решения «Большой тройки» стали важнейшим поворотом в европейской политике: «польский вопрос», мучивший эту политику столетиями, именно в феврале 1945-го фактически перестал существовать.

А чтобы роковая проблема ненароком не возродилась, ГКО уже 20 февраля принял опережающее постановление по «вопросам Польши» (самого «польского вопроса» уже нет, а «вопросы Польши» надобно решать), в котором чётко определялась линия будущей западной границы Польши по Одеру и Нейсе за счёт обширных территорий Третьего рейха, в дальнейшем согласованная на Потсдамской конференции. В постановлении речь шла и о разделе на освобождённых от немцев землях «трофейного имущества» между СССР и Польшей.

Широкой же публике ещё 18 февраля объявили, что Советский Союз готов профинансировать половину стоимости послевоенного восстановления Варшавы.

А почему не по Кудрину?

Поклонники таланта бывшего министра финансов РФ на этом месте обязаны призадуматься. А почему бы не оптимизировать расходы? Краков, старая столица Польши, уцелел, разрушения Варшавы произвели немцы (а самые ужасные, в 1944-м, в процессе подавления восстания сторонников Армии Крайовой), не стоит ли подождать, сэкономить – и направить на восстановление уничтоженного гитлеровцами в Советском Союзе?

Однако логика подобных рассуждений противоречит исторической реальности. Западные союзники имели все основания надеяться на то, что Сталин быстро споткнётся о Польшу: многие поляки ещё с межвоенных времён были настроены к СССР негативно, не добавили положительных эмоций и события сентября 1939-го, увенчавшиеся потерей польским государством Вильно, Львова, западноукраинских и западнобелорусских земель. Тем более, что около полумиллиона жителей указанных территорий были до войны депортированы вглубь Страны Советов, и многие из них после 1945 года выбрали новое переселение в обновлённую Польшу, в которой, заметим, строили поначалу не социализм по сталинской модели, а куда более мягкий, хоть и придуманный тем же Сталиным режим «народной демократии». «Отец народов» до вступления Красной армии в Восточную Европу не исключал и того, что местным коммунистам придётся делить власть с другими политическими силами лет этак 30, пока массовая народная поддержка не созреет.

В Польше рождение новой власти было особенно тяжёлым – ввиду того, что коммунистов нужно было для начала где-то найти. После роспуска в 1938-м Коммунистической партии Польши и длительной польской операции ежовского НКВД (20 августа 1937 – 1 августа 1938; всего рассмотрены дела на 143 тыс. 810 чел., из них осуждены 139 тыс. 835, приговорены к расстрелу 111 тыс. 091 чел.) отыскать потребное число искренних марксистов было непросто. То есть люди-то были, и «польский Сталин» по имени Болеслав Берут нашёлся, но у людей этих должны были оказаться очень хорошие козыри, которые нужно было немедленно предъявлять антисоветски настроенным массам.

Подарки товарища Сталина

Дворец культуры и науки имени тов. Сталина. Варшава

В такой ситуации никакого места для экономии по-кудрински не оставалось. Впечатление на массы, позволившее свернуть «народную демократию» уже в 1947-м, произвели два широких сталинских жеста, выданных за достижения и возможности власти берутовской. Первый – это территориальные приращения, в том числе и за счёт предвоенной территории СССР (Польша, в частности, получила Белосток). И второй – предоставление масштабной финансовой поддержки.

Одной лишь союзной Советскому Союзу польской армии было безвозмездно передано вооружения, боеприпасов и продовольствия на сумму 2 млрд 351 млн руб. Только за счёт репараций с Германии Польша получила примерно 5,4 млрд долл. Постановление ГКО от 29 июля 1945-го обеспечило Польше 5652 промышленных предприятия, оценённые советской стороной в 1,62 млрд долл. Наконец, на Потсдамской конференции СССР официально отказался в пользу Польши от всех претензий на германское имущество и другие активы на польской территории, включая новые обширные западные земли.

Более чем щедрая советская помощь обеспечила и восстановление Варшавы – до сих пор центр польской столицы украшает построенный в 1952-1955 годах силами 3500 советских строителей небоскрёб архитектора Льва Руднева, изначально именовавшийся Дворцом культуры и науки имени И.В. Сталина.

***

Особо отметим, что бережливость для современных поляков важнее антикоммунизма. Сражаясь с «агрессивной Россией» посредством сокрушения по всей Польше памятников советским солдатам, сталинскую высотку польские власти сносить не стали. Мэрия Варшавы, которой дворец принадлежит, эксплуатирует его вовсю. Многочисленные инициативы борцов со сталинизмом, среди которых выделялся бывший министр иностранных дел Радослав Сикорский, разбиваются об экономическую выгоду. Подарок советского народа в сегодняшней Варшаве в единственном числе символизирует преемственность истории: сикорские приходят и уходят, а память о 1945 годе всё так же остаётся высоко вверху, на уровне шпиля небоскрёба.

Источник